Интервью с доктором филологических наук Кубаном Мамбеталиевым о Кумторе
Интервью с известным журналистом, публицистом, доктором филологических наук, бывшим послом Кыргызстана в Великобритании Кубаном Мамбеталиевым.
- Когда вы заметили сомнительные обстоятельства, когда начали изучать вопрос Кумтора?
- Я заметил еще в 1991 году. В том году Акаев привел в Кыргызстан Бориса Бирштейна, предоставил ему кабинет на 7-этаже, основал «Кыргызстан-Камеко», а через два года заключил соглашение. С 1997 года началась добыча золота. До 1997 года было немало скандальных событий. В парламенте была создана комиссия, в которую вошли аксакал Усубалиев, Шергазы Мамбетов, Рамазан Дырылдаев. Куда делись 2 тонны золотых запасов Кыргызстана, хранившиеся при СССР в Москве? Были ли доставлены в Кыргызстан? Или нет? Еще в Кыргызстане заработал комбинат «Макмал». Куда уходит его продукция? Все эти вопросы были изучены. Также хотели выяснить, почему были выбраны странные условия при составлении соглашения. Я тогда заинтересовался этой темой, был молод. Была газета «Республика» Замиры Сыдыковой. Я написал: «С какой стати мы привели иностранного гражданина, Бирштейна, предоставили ему кабинет на 7-этаже?»
- Что вызвало недовольство у вас и у специалистов? То, что недра будут разрабатывать иностранцы или вас не устроила репутация этих иностранцев?
- В первую очередь репутация иностранцев. Для начала мы задавались вопросом: «Почему приезжает иностранец и указывает нам? Или в Кыргызстане такой человек не нашелся?» Как минимум пускай приглашают из России, эта страна хотя бы ближе к нам. Затем мы начали выяснять, что это за человек, я же журналист. Он из Риги. В свое время бывал в России, хотел начать разработку недр, но его выгнали. Его не приняли и в Узбекистане. У него была фирма «Сиабеко». Возникает вопрос – у фирмы нет имиджа, опыта, истории успеха, а поставляет она в Кыргызстан парфюмерию, женские товары. Потом внезапно компания начала писать проекты по золотым месторождениям. А в 1993 году она предложила разрабатывать Кумтор. Как оказалось, за эти два года она собрала документы о месторождении из Москвы, Ташкента, Госгеологии. Выяснили, что речь идет о крупнейших залежах золота.
- Месторождение было открыто в 1968 году. Запасы его были известны. По запасам это золотое месторождение занимало 2-3 место в Советском Союзе. Мог ли Кыргызстан в то время самостоятельно начать разработку месторождения? Были ли мы готовы, если говорить о специалистах и технологиях?
- Если Кыргызстан в то время построил комбинат «Макмал», то почему он не был готов? Капар Кыдыров построил. Наши специалисты сами строили, не звали кого-то в помощь из Европы. Максимум были консультанты из России.
- Капар Кыдыров – личность малоизвестная. Но я прочитал в вашей статье о том, что он стоял во главе создания концерна «Кыргызалтын». Он стоял у истоков золотодобычи в Кыргызстане. Прислушивались ли к нему или ему ставили подножку?
- Макмал был построен в конце 80-х, а в начале 90-х начал давать продукцию. Потом основали госконцерн «Кыргызалтын». Капар Кыдыров стал его директором. Специалиста лучше него не было.
- А с какой целью основали концерн?
- Поддерживать работу комбината «Макмал» и месторождений, которые с ним связаны – Солтон Сары, Талды-Булак Левобережный, Джеруй, Кумтор. По их плану собирались начать разработку Джеруя в Таласе. Только освоив Джеруй хотели выйти на Кумтор.
- Почему такой порядок? Джеруй, а потом Кумтор?
- Джеруй располагается не так высоко, как Кумтор, разрабатывать легче. То же самое, что и «Макмал». После освоения будут поступать деньги. Эти деньги, накопленный опыт, а также изучение опыта стран Южной Америки, где разрабатываются недра в высокогорье, позволили бы приступить к Кумтору. Этот человек начал работу и на Джеруе, был там директором. Но все это приостановили. После прихода «Камеко» все прекратили.
- Концерн «Кыргызалтын» впоследствии стал акционерным обществом «Кыргызалтын». Назначили туда Дастана Сарыгулова, а чем им не угодил Капар Кыдыров? Может он не хотел отступать от своей позиции? Почему его отстранили?
- Дело не в Капаре Кыдырове, а в ситуации, в которой он оказался. Он госслужащий. Не пойдет работать в частный проект. Четко будет выполнять то, что прикажет государство. Он не был тем человеком, который выступил бы против, если бы государство отдало ошибочный или неправильный приказ. Подчинился бы и работал. Но тут дело обстояло иначе. У нас был госконцерн, который контролировал бы все месторождения. Они хотели изменить его статус. Ведь для акционерного общества работают уже иные законы. Государство уже не может вмешиваться в его деятельность. Для чего? Чтобы не было контроля, проверок. Никто не может пойти на Кумтор, никто не может проверить. Потому что это акционерное общество. Основали акционерное общество «Кыргызалтын» и на место профессионала Капара Кыдырова назначили непрофессионала Дастана Сарыгулова. Он инженер коммунального хозяйства, окончил учебу в Ленинграде. По факту сантехник. Какое он имеет отношение к горнодобыче? Весь народ знал. Но он был «своим человеком», вместе учился в Ленинграде. Тогда-то все началось.
- Турдакун Усубалиев, Шергазы Мамбетов в те годы сумели создать общественный резонанс. Вы освещали. Если подумать, тогдашнее руководство страны, Акаев знали о репутации «Сиабеко», Бирштейна и, по сути, выступили его «сотрапезником». Вы два года били тревогу. В те годы говорили о пропаже 1,5 тонн золота из Макмала. Загрузили в самолет. С какой целью и куда доставили это золото?
- Создали акционерное общество. Сведения о Кумторе и прочем стали закрытыми. В Кара-Балте работал аффинажный завод, но не воспользовались им и решили доставить золото на аффинажный завод в Швейцарии. Загрузили в самолет. Провели махинацию, связанную с химическим составом и физическим составом. Образовавшаяся разница осела в карманах. До сегодняшнего дня мы не знаем, где это золото.
- Тут даже не нужно быть экономистом. Что выгоднее – перерабатывать золото в Кара-Балте или доставлять его в Швейцарию на самолете?
- Для них это была выгодная сделка. Тогда был культ личности. Был избранный народом президент. Когда интерес Аскара Акаева совпал с интересом инвестора – Бирштейна, была заключена сделка. Золотая сделка. Выгоду от этой сделки извлекли обе стороны. Сатыбалды Жээнбеков про это писал: «Государство – это я и моя семья». Так говорил один французский король.
- Почему у легендарного парламента, который считается сильнейшим, не хватило сил остановить это?
- Было 350 депутатов. Им внушили, что в Кыргызстане нет высоких технологий. А «Сиабеко» и «Камеко» представили как носителей высоких технологий. Мол, они прибыли с Канады, у них есть опыт. Только потом выяснилось, что компания не пользуется известностью ни в Канаде, ни в Европе, опыта нет и начинали они свое дело у нас. Тогда еще был вопрос – почему бы не привлечь русских? Они ответили – нет, русским доверять нельзя, передовые технологии у канадцев. Половина депутатов искренне поверили, другую половину расположили к себе должностью или иными путями. Затем парламент распустили. Был устроен саботаж, кворум не могли обеспечить. Сформировали новый парламент и с ним работали. В Европе распределяется продукция, товар. Добыл 1000 тонн – половина остается у государства, половину забирают добытчики. Из своей половины инвестор платит налоги, отчисления. А государственная доля в чистом виде попадает в банк. В те годы унция золота стоила 300 долларов. А через пять лет цена могла подскочить до 1000 долларов. Сейчас цена перевалила за 2000 долларов. Начиналось с 300 долларов. Если бы нам поступало золото и мы бы его хранили, то сейчас бы несметно разбогатели. По африканскому методу не делят товар. А делят процент с дохода. После продажи золота. Также есть затраты. Например, если на добычу золота ушло 1000 долларов, то они могут указать 100 тысяч долларов. Что в итоге остается? 2-3 процента. Все ушло на затраты. Нас с самого начала посадили на проценты.
- Началось все с компании Бирштейна «Сиабеко». А в 1994 году явилось «Камеко». Получается «Сиабеко» отошло в сторону? Что случилось с Бирштейном?
- В 1991 году была корпорация «Кыргызстан-Сиабеко». Основал Акаев. Руководитель: Борис Бирштейн. Обещали добывать золото с применением передовых технологий. Предложили африканский вариант сотрудничества. У инвестора и президента появились фантастические возможности для обогащения. В 1993 году основали компанию «Кумтор Голд Компани». Закрытое акционерное общество. В Жогорку Кенеше была создана комиссия по золотому вопросу. Помимо золота были вольфрам, молибден, но их не учли. А они стоят дороже золота. Используются в высокотехнологическом производстве, например, в Японии. Поэтому японцы интересовались и приезжали. Но их предложение отклонили, потому что у нас уже работала команда Бирштейна. Парламентскую комиссию интересовало только золото, но не редкоземельные металлы. В 1993 году унция золота, это 31 грамм, стоила 350 долларов. В 2006 году, при втором президенте, унция золота стоила 800 долларов. В 2012 году унция золота стоила 1500 долларов. В 2022 году – 2300 долларов. Если бы с 1993 году мы хранили золото в банках, какую бы прибыль сейчас извлекли? «Камеко» - канадская фирма. «Кумтор Голд Компани» - фирма, которая основана у нас.
- Имеет ли Бирштейн отношение к «Камеко»?
- Прямое, он его основал. Апасу Жумагулову не удалось внести вопрос продукции в соглашение. Но был внесен второй важнейший пункт – срок эксплуатации. 10-15 лет. Не меньше десяти и не больше 15.
- Почему важно обозначить сроки?
- Инвестор освоит месторождение, будет разрабатывать, накопит опыт, извлечет прибыль, но через 10 лет покинет страну, оставив там всю технологию. Жумагулов установил срок в 10 лет. С 1997 по 2007 гг. Ничего хорошего о соглашении не могу сказать, потому что распределялась прибыль, а не продукция. Кабальные условия. Один плюс – был срок в 10 лет. Через 10 лет они бы уехали и мы бы разрабатывали сами. Но они не довели до 10 лет. В 2002 году были Аксыйские события. В 2003 году юристы Акаева сообщили, что фирма «Камеко» передает месторождение другой канадской фирме – «Центерре». Тем самым упомянутый срок был размазан. Обновили срок, да еще с 4-летним запасом. В новом соглашении не был указан срок.
- Что касается цены на золото. Сообщалось, что с 1997 по 2004 гг. Кумтор работал без прибыли. Если добывать золото на 4 тысячах метрах над уровнем моря, то себестоимость золота остается высокой. Там вечная мерзлота. 7 лет добывалось золото, но не окупились расходы на запуск производства. Только с 2005 года проект начал приносить прибыль. С 2005 года цены на золото начали расти. Можно ли во все это поверить?
- Это ложь, сказки. Проблемы инвестора нас никак не касаются. Государство не может отказаться от своей доли, на первые 3-4 года. Оно должно получить свою половину. Государство могло освободить от уплаты налогов.
- 7 лет они добывали золото на льготных условиях, мол, производство себя не окупает. А какую на самом деле они извлекали прибыль в 1997-2005 гг., не платя налоги и не указывая доходы?
- Они ежегодно передавали отчет. В среднем в год добывали 20 тонн золота. Возьмем 23 года, с 1997 по 2020 гг. Добыто 260 тонн золота. В целом мы получали около 10%. Если бы соглашение было составлено справедливо, то мы бы получили половину золота – 130 тонн. Если подумать, мы подарили им 130 тонн золота. Как это понимать? Позвал человека, чтобы помог выкопать картошку в огороде, он выкопал все и увез, ничего не оставил. Потом он скажет: «Мы будем делить прибыль, я продам на базаре». Придет позднее и отдаст тебе одну копейку.
- В 2003 году в декабре была реструктуризация. «Камеко» расформировали, основали «Центерру». Акаев тогда хвастался тому, что Кыргызстан получил 80 млн долларов. Но на деле тогда доля Кыргызстана упала с 67% до 32%. Но вы же говорите, что 67% - это только на бумаге, так как мы не получали 67% добытого золота. Наша доля снизилась до 32%. Получается реструктуризация еще сильнее усугубила наше положение? Наша доля уменьшилась, сроки не были установлены. Следующая реструктуризация была в 2007 году. Насколько ухудшились тогда обстоятельства? Что не нравилось Бакиеву?
- Реальная наша доля не превышает и 10%, я вел подсчеты, нет необходимости вдаваться в подробности. Потому что мы получали около 9% прибыли. Временами доля с прибыли падала вплоть до 4%. В Лондоне составляется страновой рейтинг. Все ближайшие страны получили рейтинг, но не мы. Если страна получает рейтинг, то страна оказывается под наблюдением международных экспертов, устанавливается некий контроль. Один экономист в Лондоне мне говорил: «Господин посол, мы знаем Кыргызстан, мы знаем озеро Иссык-Куль, я там не был, но слышал. Мы знаем, что там горы, мы знаем, что там живет великий писатель Чингиз Айтматов. Но мы не знаем Кыргызстан как страну, потому что его нет в рейтинге». Речь о журнале Financial. Казахстан есть, Узбекистан есть, Украина есть, Россия есть, Беларусь есть. А Кыргызстана нет. Брендовые инвесторы в такую страну не пойдут. Придут только мошенники. В 2012 году, при Атамбаеве наш парламент принял закон «О недрах». В статье 22 говорится: «На разработку месторождения дается 20 лет с последующим продлением до истощения запасов ископаемых». Такого нет в мире. Ни в одной стране. Возможно такие условия были указаны в Африке в XVII или XIX веках. Закон говорит, что кыргызы такой недалекий народ, который отдает все богатство инвесторам. Мол, разрабатывай месторождение хоть 200 лет, забирай все. А нам оставь какой-то процент. Сейчас ни один депутат не возмутился по этому поводу. Нужно же изменить это. Сегодня работают по этому закону.