Исхак Масалиев, депутат ЖК: «Настрой находящегося за решеткой Атамбаева оказался боевым»
— Исхак Абсаматович, хотелось бы услышать от вас – вы действительно просили прощения у находящегося за решеткой Атамбаева, когда проведали его?
— Нет, за что у меня просить у него прощения? Я же сразу написал. Хотя не хотел… Сами знаете, в 2010 году две недели сидел за решеткой. Поэтому, когда какие-то политики оказываются в тюрьме, я по своей инициативе навещаю их. Я бывал у Эльмурзы Сатыбалдиева, Камчыбека Ташиева, Ахматбека Келдибекова. Проведал Омурбека Текебаева и Исмаила Исакова. Недавно побывал у Алмазбека Атамбаева. А кто-то написал про это: «Он пошел к нему и попросил прощения». Поэтому мне пришлось ответить. Обычно подобные вещи я не афиширую.
— Так человек написал исходя из чьих-то слов.
— Обязательно. После нашей беседы он мог кому-то сказать. Я ничего не могу сказать аксакалу. Возможно, он что-то сказал тем, кто его навещал… Оснований для того, чтобы просить прощения нет. В предложенном мной проекте я предлагал вовсе лишить экс-президентов неприкосновенности. Но Курманкул Токторалиевич предложил лишать неприкосновенности сложным путем, с согласия Жогорку Кенеша. Я проголосовал против такого проекта. Тогда многие удивились: «Как он голосует против своего же проекта? А все потому, что проект отдалился от того, что я предлагал.
Я сказал Алмазбеку Шаршеновичу: «По моему личному мнению, вы причастны к ТЭЦ, там ваша подпись. Но суд вас не признал виновным». Поэтому ничего лишнего сказать не могу. Что касается других дел, по Батукаеву, по октябрьским событиям, то открыто что-то говорить о них будет неправильно. Сажать нужно других людей. Разве Атамбаев лично выписал ему паспорт? Что касается выдачи гражданства, то это право президента. Он сказал: «Освобождайте Батукаева, если закон позволяет». А ведь человека, который заявлял, что Батукаев умрет, наградили орденом «Манаса».
— Какое было настроение у Алмазбека Шаршеновича?
— Настрой у него боевой. Спросил: «Почему не идете в суд?» Он ответил: «А зачем мне идти на шоу? Все же очевидно. Как я могу сказать, что во время октябрьских событий я сам стрелял по своей машине?» Короче говоря, у него своя точка зрения по каждому уголовному делу. Тем не менее признает допущенные ошибки. Конечно, не говорит: «Я допустил ошибку», — но признает, что излишне доверился приближенным. Так бывает с человеком, оказавшимся в тюрьме…